[html]<center>
<div class="hb_personal">

<name>Джеймс О’Брайен, 33</name>

<pic style="background: url(https://i.imgur.com/zQZfUVV.gif);"></pic>

<face>Charlie Hunnam</face>

<stat>встречаюсь с  <a href="https://homebody.rusff.me/profile.php?id=84"><u>Рут Геллер</u></a></stat>

<prof>гендиректор строительного холдинга</prof>

<place>г. Корк, Ирландия</place>

<loveline>гетеро</loveline>

<story>Мне посчастливилось родиться в потрясающем городе на юге Ирландии. Чистейший воздух, потрясающие пейзажи вокруг, небольшие уютные домики располагавшиеся дружным строем вдоль узких улочек – вот, что я запомнил об этом месте.
Корк для меня всегда будет особенным местом, я бы очень сильно хотел вновь там оказаться, но к сожалению после смерти отца это стало какой-то несбыточной мечтой, но обо всём по порядку.
<br>Моя мать не работала ни одного дня. Она выскочила замуж за моего отца сразу после школы, и тот со всей уверенностью заявил, что она в праве получить образование, но работать ей не придется. Для него жена была хранительницей очага, женщиной, что всегда встретит, окружит заботой и любовью. Собственно говоря, так и было до самого последнего дня. Мама отучилась в университете, получила специальность лингвиста-переводчика, и благополучно положила корочку в ящик рабочего стола. Со стороны отца все ближайшие родственники так или иначе были связаны со сферой строительства, это вроде как семейное дело, которое необходимо продолжать.
<br>Мы переехали в Сиэтл когда мне было девять лет, и я был решительно против этого переезда. Вот только отцу предложили прибыльное рабочее место, и он, как человек, который был просто помешан на деньгах, согласился. Так я лишился друзей, места в хорошей школе, любимого дома и любимой Ирландии. И всё ради чего? Ради Сиэтла, который я тогда ненавидел до зубного скрежета! Еще через два года на свет появилась Элизабет (мама с любовью называла ее Лиззи, а я называл ее амёбой, просто потому, что она была уж очень пассивным ребенком). С Элизабет у нас не было никаких точек соприкосновения, да и выглядели мы как дети совершенно разных родителей. Я намекал в шутку отцу, что стоит сделать тест, Лиззи слышала это и плакала лицо в подушку, а я с чувством выполненного долга шел дальше по своим делам. Будущее было предрешено, отец заботливо готовил для меня место в холдинге, это вызывало раздражение и полнейшее отторжение. Всё, что было связано со строительством вызывало у меня злость. Впору податься к зеленым, и бастовать из-за сноса леса и всё в этом роде, но я, вроде как, еще не совсем поехал крышей. Элизабет не поддерживала моих страданий по Ирландии, она ее не знала, и считала, что там кроме бескрайних полей ничего и не увидишь (в этот момент хотелось заботливо придушить ее подушкой). Впрочем, я пообещал, что свожу ее туда когда-нибудь, когда она подрастет, поумнеет, и сама заработает себе на дорогу (п - предприимчивость).
<br>В школе мне легко давались основные предметы, но была парочка над которыми приходилось корпеть до глубокой ночи. И, о Боже – приходилось ходить в библиотеку. Справедливости ради там я познакомился с Айрин, в той же библиотеке спустя пару-тройку дней мы зажимались потому что были глупыми подростками со спермотоксикозом. С  Айрин мы встречались всю старшую школу,  она была примерной ученицей (по крайней мере днем) и уж очень нравилась моим родителям.
<br><u>-Она будет тебе хорошей женой!</u> — протянула мама за обедом на котором присутствовала и  Айрин. Точнее, она отошла в уборную, и мама думала, что она не услышит, но я слишком уж бурно отреагировал, буквально подавившись чаем:
<br><b>-Я не собираюсь на ней жениться, мам. Ты еще предложи детей родить, ага, бегу!</b> — собственно говоря это был последний вечер когда мы с Айрин общались. Она всё услышала, убежала в слезах, а я не стал догонять, потому что не видел в этом своей вины. В чем я виноват, в том, что сказал правду? Да и какие придурки женятся сразу после школы.. ах да, мои родители.
<br>Университетские годы я посвятил учебе, учебе и еще раз учебе. Архитектура, а точнее градостроительство было крайне интересным направлением (по мнению моего отца). Вечеринки с пьяным сбродом меня не очень прельщали, впрочем на парочке таких я успел побывать.  Тогда я напился, а затем нелепо поспорил с другом и проиграл. Пришлось свистеть голым в университетской аудитории, слава Богу, пустой, иначе бы точно бегством от охраны потом не отделаться. Правда, за всю жизнь ни разу не надирался до поросячьего визга. Более того – относился к алкоголю крайне прохладно. Терпеть не мог когда сестра наклюкивалась у друзей (разумеется уже в старшем возрасте), потому что домой мне приходилось тащить ее тельце на себе, а это так себе развлечение.
<br>Женщины в моей жизни были приходящим и уходящим явлением, я не стремился создавать семью, не хотел делить с ними дом и быт, мне было проще в гордом одиночестве. Ну посудите сами – никто не стаскивает одеяло, никто не тырит твои футболки просто потому что в них якобы удобнее. И никто, еще раз повторю – никто не пытается съесть твою еду из твоей же тарелки просто потому что она вкуснее. Родители придерживались мнения, что значительно повзрослевшие дети должны жить в отдельных домах или квартирах, поэтому совсем скоро я переехал в  просторный, и такой холодный дом чуть поодаль от центра города.
<br>Работа отнимала все время. Работать под началом отца – наказание похлеще плеток. Он был требовательным, порой слишком заносчивым, и чертовски трудолюбивым. «Забить» на семейный ужин ради рабочего совещания – легко. Мне такой подход не нравился, хотя бы потому, что работники свое начальство из-за этого тихо ненавидели, а я не хотел в один момент отравиться от чашечки кофе, которую заботливо принесла бы секретарша. «Знания – это сила», — говорят многие. Из своего накопленного опыта я сделал вывод, что это утверждение описывало суть человеческого познания. А точнее тех, кто из себя представляет личность, индивидуальность, а не просто какую-то безмозглую оболочку. Я давно понял простую истину того, что по мере того, как архитектор накапливает знания, оно дает ему возможность создавать больше и от этого каждый из нас способен на большее, чем представлял изначально.Пусть я становился умнее, образованнее, имел творческий потенциал, но по мере того, как я накапливал знания, я повышал производительность своего труда, а отсюда понимал, что возможности для реализации архитектурных решениях растет с новыми добытыми познаниями. Возможно, именно желание обладать авторитетом наравне с отцом давало мне толчок для того, чтобы стать более образованным. При этом я получал удовольствие от того, что находил новые способы для знаний. И потому я  с лёгкостью понял простую истину, что на самом деле сила не в знании, а в применении знаний.. Тем более, знания периодически сами вторгаются в мою жизнь сами, когда считают нужным. Как, например, Исаак Маркович - владелец одного книжного магазина. Оказавшись в этом по-своему волшебном месте, я не сразу понял, как получается, что редкие источники знаний, которые могли мне понадобиться, оказываются здесь раньше других. Дело не  в том, что я проиграю конкурентам а в том, что редкая книга могла быть просто проданной, и даже не факт, что ее использовали бы по назначению, а если она попадет в руки строителю, который не знает применения своим возможностям, то быть беде, а не зданию. Потом «The old curiosity shop» незаметно стал вторым домом, а пожилой Сын Израилев из Советского Союза действительно заменил доброго дедушку, которого я никогда не знал, так как родной дед умер еще до моего рождения. Мистер Маркович учил меня обращаться с книгами и переплетать редкие издания – в общем, уживаться со всем, чем наполнен его магазин.
<br>Смерть отца подкосила всю семью. Я отвлекся от дрязг с девушкой, с которой «встречался» последний месяц (мои самые долгие отношения) и на какое-то время вернулся в родительский дом. Мать почти не вставала с кровати, все смотрела в потолок и плакала. Дом словно окутала смерть, и я ощущал ее холодное дыхание.  Слова утешения не шли, я просто заглядывал в комнату, присаживался на край кровати, и поглаживал мать по руке. Мне казалось, что время замерло не только в этой комнате, но и в этом доме. Помню, как домой вернулась Элизабет. Она словно оттягивала этот момент, не хотела верить в то, что отца не стало. Лиззи молчала, что прежде вызвало бы у меня самое настоящее удивление и восхищение, но сейчас показалось чем-то совершенно нормальным. Горе сближает, именно поэтому я стал чаще бывать в этом доме, беспокоился за маму, организовал ей и Лиззи поездку по Европе с лечением в различных санаториях. Мне хотелось вдохнуть в маму новую жизнь, но это было чем-то совершенно нереальным.
<br>После смерти отца во главе холдинга встал я, а вместе с должностью на мои плечи упали обязанности и еще целый ворох не разобранных дел. В последние полгода отец откладывал кое-какие проекты, тянул с документацией, и сроки поджимали. Я начал буквально жить на работе и потихоньку выгорать – по крайней мере так считали всё вокруг… а я просто пытался не потерять то, что отец возводил и поддерживал всё это время. Достроил, например, художественную школу для детей из неблагополучных семей, где начали проходить занятия по рисунку и живописи, а после них - на заказ подкрашивали выцветшие розочки на антикварном комоде. Дома и бизнес-центры, покрывающие Сиэтл словно стадо муравьев, где можно стрелять сигаретки у выходящих курить офисных клерков. Солнце ещё не зашло за горизонт, но потихоньку вечереет, и от этого дышать становится легче. Солнце потихоньку убирает свои лучи куда подальше и вместе с сигаретками находятся и стреляющие кошельки, иногда карточки. Карточки в современном мире хреновая идея стрелять, но полиция разберется. Я безусловно тоже разобрался и принял свою судьбу, когда просил не расспрашивать меня о том, что я задумал нарисовать и построить для города. И прежде чем сесть в свое кресло, а потом, может быть, пройтись по городу, я вынужден следить за тем, чтобы выбор костюма произошел, как должно. Все же внешний вид семейства О'Брайенов должен был соответствовать негласному правилу семьи известного в городе бизнесмена: с виду мы одевались просто, не вычурно и всегда со вкусом, отдавая предпочтение дорогим, но лишенным ненужных украшений тканям, которые обычно богато усеивают безвкусные мастера полотна, пользовавшиеся особенной популярностью среди горожан, имевших средства, но даже не прикоснувшихся к понятию вкуса.
<br>Наверное, не зря говорят о том, о том, как вера в Бога, в его высшую волю и спасение помогает пережить непростые периоды жизни. И особенно те, когда человеку приходится терять отца в сравнительно молодом возрасте. Тем не менее, я знал, что условности, этикет и добрые манеры не позволят проводить все свое время в кабинете или на строящихся объектах. Я обязательно найду время посетить книжный магазин, который давал мне почти кров в виде неоценимых знаний и возможность забыться на время.</story>
</div></center>[/html]

Отредактировано Joe Huxley (18-11-2021 17:47:02)